Буря

Самая фантастическая пьеса Шекспира, где всего за четыре часа герои успеют пережить невероятные приключения на волшебном острове, найдут любовь, попытаются устроить революцию, отомстят обидчикам и получат свободу.

А что достанется зрителям? Взрывной юмор, театральные чудеса, величественная поэзия Барда, и все это – в исполнении одного из мощнейших актерских составов «Глобуса».

Постановка Шекспировского театра «Глобус»

«Мы созданы из вещества того же,Что наши сны. И сном окруженаВся наша маленькая жизнь».

Прощальная пьеса Шекспира полна такой живой магии, что за давностью лет уже никто не вспоминает ни о том, что ставилась она впервые в придворном театре в качестве обрамления королевских свадебных торжеств, ни о неполиткорректной подоплеке образа Калибана, в чьем лице изображались дикие народы свежепокоренной Америки (а в лице Просперо, соответственно, – несущие им свет просвещения люди «белой» цивилизации).

Сюжет, развивающийся на волшебном острове, затерянном в океане, – остроумная компиляция нескольких утерянных драм о волшебнике и его дочери, приправленная реальным крушением (из-за грозы!) «Титаника» своего времени – гигантского корабля Prince Royal в устье Темзы, свидетелем которого был сам Шекспир в 1610 году.

Герцог Милана Просперо (блестящий Роджер Аллам), чересчур увлекшийся магическими искусствами, вынужден бежать из родного города с маленькой дочерью Мирандой (энергичная Джесси Бакли). Они попадают на волшебный остров: Просперо свергает царившую там ведьму Сикораксу и приобретает власть над нелепым отпрыском Сикораксы Калибаном (уморительный Джеймс Гарнон) и над духами острова во главе с Ариэлем (инопланетный в этой роли Колин Морган).

Волею судеб (или магии? В «Буре» сложно разобрать) мимо острова проплывает корабль, на котором собрались первые лица Италии: король Алонзо, его брат Себастьян и сын Фердинанд, и в их числе – оклеветавший Просперо и узурпировавший его место герцог Миланский Антонио. Просперо вызывает бурю, корабль тонет, а команда и вельможи попадают на волшебный остров, где их ждут неожиданные приключения…

«Буря», которая во времена Шекспира считалась сложной в технологическом смысле пьесой, в режиссуре Хэррина не удивляет искушенных театралов – на первый взгляд. В лучших традициях шекспировского театра кораблекрушение здесь изображают с помощью почти игрушечного кораблика, в роли скал острова – крашеные в тон глобусовских колонн гипсовые «валуны», за магию отвечают падающие из-под свода лепестки и потустороннее пение духов под музыку оскароносного Стивена Уорбека. Разве что выход Ариэля в виде чудовищной гарпии, словно сошедшей с картин Босха, впечатлит партер не меньше незадачливых мореплавателей.

Главное таинство, которое погружает зрителя с головой в мир пьесы, творят актеры. Джереми Хэррин собрал для своей постановки блестящий состав, не обойдя и заслуженных глобусовских звезд, и начинающую, но многообещающую молодежь.

Джесси Бакли (Миранда) и Колина Моргана (Ариэль) через пять лет после премьеры «Бури» уже привычно называют британскими звездами. И то, что не все смогут узнать в строгой княжне Марье Болконской по-подростковому буйную и непосредственную Миранду, а в замкнутом Лео из сериала «Люди» (Humans, 2015-2018) гибкого и, кажется, вовсе невесомого Ариэля, похоже, только подтверждает талант этих молодых актеров.

Гомерически смешных персонажей, Калибана и Тринкуло, играют ветераны «Глобуса» – Джеймс Гарнон, который в роли чумазого Квазимодо в этот раз превзошел сам себя в разрушении четвертой стены, и Тревор Фокс, смачно обыгрывающий запредельно скабрезные реплики шута-пропойцы.

Главенствует не только на острове, но и на сцене, конечно, Роджер Аллам – один из немногих британских актеров, который получил премию Лоуренса Оливье за роль в спектакле «Глобуса» (Фальстаф в дилогии «Генрих IV»). Аллам играет Просперо не как могущественного мага, а, в первую очередь, как любящего отца, которого раздирают чувство ответственности за юную дочь и яростная жажда мести. Какие же из этих эмоций возьмут верх?..

Спойлеры, но… фирменная финальная глобусовская джига в «Буре» смотрится особенно уместной: она словно вырастает и из свадебного танца Фердинанда и Миранды, и – из рукоплесканий, которыми Просперо в эпилоге просит отпустить его.